По сведениям И.Г. Эренбурга, от войны во Франции пострадало очень много населенных пунктов и их жителей, но часть людей к этому приспособилась и более или менее сносно жила даже в прифронтовой полосе. «Альберт. Вернее то, что было год тому назад Альбертом. Развалины домов, лавок, церквей. Напротив собора кабачок „Lion d’Or“ («Золотой лев». – Прим. автора) – красный двухэтажный дом. Верхний этаж сбит снарядом. Внутри кровати хозяйки и четырех ребят. Когда начинается обстрел, вся семья переселяется в погреб. Я пью скверное кислое винцо и беседую с хозяйкой. „Как живете, madameT'. „Да разве это жизнь, monsieur?'. „За это вино я заплатила сто шестьдесят франков гектолитр. И вы хотите, чтобы я жила? И еще надо достать его. На прошлой неделе я привезла из Амьена две бочки и под такой огонь попала“. Мог весь товар пропасть. „А как с обстрелом?“. Хозяйка зевает, голос ее становится вялым. „С обстрелом? Да, конечно, это очень неприятно. Вы видели изменение в нашем доме. Но, с другой стороны, я не могу пожаловаться: теперь фронт ближе, и посетителей больше. За день торгую на двести, а то на триста франков. Хотите еще стакан?“. У нее лицо самой обыкновенной крестьянки, с наивными, слегка коровьими глазами. Она алчная „спекулянтка“ – следует негодовать. Перед ее храбростью следует преклониться. Она любит самое ничтожное в мире – стофранковые бумажки. Она радуется тому, что немцы продвинулись вперед – бойчее идет торговля. Она боится за вино и за деньги, но не думает ни о себе, ни о детях. Ее можно презирать, и все же она победила смерть»[629].

Что же говорить о городах в прифронтовой полосе? «Марселю война принесла не снаряды, но золото. Он обратился в огромный постоялый двор. Видны только невольные гости: негры, арабы, англичане, малайцы, сербы, индусы, аннамиты, русские. В трамваях, на вокзалах – объявления на семи языках. Впрочем, все понимают друг друга, разговаривая руками. Я приехал ночью и с трудом отыскал комнату. Все частные дома обратились в гостиницы. Хозяйка спокойно, деловито объявила: „Комната – пять франков. Если хотите подушку – еще двадцать су. Если хотите, чтобы я спала с вами – еще луи. Это обыкновенная добродетельная мещанка. Но „теперь война“ – все зарабатывают, не она одна. С мадагаскарцами или с тонкинцами – не все ли равно? Прохожу по улицам… Я никогда не видел города, где бы столько торговали. Магазины, лавки, палатки, лотки. Торгуют снедью и драгоценностями, щитами, „предохраняющими от пуль“, и непристойными карточками. Торгуют все, кто умеет считать монеты. В каждом доме ресторан, или бар, или притон»[630].

Что же касается той территории Франции, на которой не было военных действий, то, по отзывам российской печати, на ней продолжали функционировать фешенебельные рестораны. «Самым модным и самым дорогим, а также и самым популярным из числа французских курортов считается Aix les Bains. Прелестный курорт этот расположен в южной Франции, в департаменте Haute Savoy, на берегу озера Bourget. В Aix les Bains едут и настоящие больные, и те, которые хотят весело и интересно провести несколько летних недель. Великолепные комфортабельные отели, чудные места для гуляний, два шикарных казино – могут вполне удовлетворить самого требовательного посетителя этого курорта. „Grand Casino“ посещается более солидной, великосветской публикой, в то время как второе казино „Villa des Fleurs“ собирает в стенах своих веселую молодежь, ищущую развлечения в стиле „modern“ (современность). И здесь, и там ежегодно устраиваются концерты с участием лучших артистических сил Франции, и здесь, и там танцуют, играют и поют, едят и пьют, одним словом, веселятся, как только можно веселиться. На несколько летних месяцев переносится в Aix великосветский Париж со всем своим шумом и весельем. Первоклассным отелем… считается Splendid-Hotel; там баснословно дорогие цены; в этом отеле живут преимущественно американцы и англичане. С не меньшим почти комфортом устроены также Grand Hotel d’ Aix, Hotel de I Europe и другие. Комнату в 15–20 франков в день можно получить в прекрасном отеле Du Mont-Blanc или Villa Dayand. В самом дешевом пансионе приходится платить от 10 до 12 франков в день»[631].

В январе 1915 г. в российской периодической печати появилось короткое сообщение, о запрещении абсента во Франции: «Телеграфные известия из Парижа гласят, что декретом правительства Франции воспрещена на все время войны продажа таких сильноалкогольных напитков, как абсент и т. п. Торговли остальными, более слабыми по алкоголю, напитками декрет совершенно не коснулся»[632]. Французское правительство считало, что его распитие ослабляет население и волю к победе. Этот напиток называли «зеленой феей» или «дьяволом в бутылке». Французское название происходит от греческого слова absinthe, которым греки обозначали не столько опьяняющий напиток, сколько лекарственное средство, производящееся путем вымачивания листьев полыни в вине или спирте. Гиппократ прописывал эту настойку при менструальных болях, анемии, ревматизме и желтухе. О лечебных свойствах полыни упоминают древние тексты, относящиеся к 1500 году до н. э., например, древнеегипетский папирус Эберса (1550 г. до н. э.).

Первый абсент, в состав которого входили зеленый анис и фенхель, был изготовлен в XVIII в. Его разработал в 1792 г. французский врач Пьер Ординер, живший в городе Куве (Швейцария). Рецепт позже перешел к сестрам Энрио, которые стали продавать его как лечебный эликсир. Затем у них формулу приобрел в 1797 г. некий предприниматель Дюбье. Он совместно с родными открыл свою винокурню по производству напитка. Дело пошло, и в 1805 г. они открыли вторую винокурню в Понтарлье. Их изделие было одним из самых популярных в стране.

В 1840-х гг. во время колониальных войн в Северной Африке зеленый напиток был в пайке каждого солдата. Считалось, что он дезинфицирует и защищает от малярии и дизентерии. Привычку переняли колонисты, а затем и другие французы. Абсент стал столь доступен в общественных заведениях к 1860-м гг., что время после 5 часов вечера получило свое название – I'Heure verte («зеленый час»). Напиток употребляли все слои населения – от Ван Гога, Тулуз-Лотрека, Дега, Моне, Пикассо, Ги де Мопассана до простых рабочих. В 1870-х гг. виноградники пострадали от нашествия насекомых, тогда цена на вино и виноградный спирт выросла, поэтому абсент начали делать из промышленного этила. За несколько лет потребление абсента выросло в 30 раз, и его начали называть «безумием в бутылке». Из-за этого молодые француженки часто умирали от цирроза. Напиток популяризировали деятели искусства, которые были его поклонниками. К 1880-м гг. массовое производство повлекло за собой резкое падение цен, и к 1910 г. французы употребляли 36 млн литров абсента в год.